Другое событие

В постановлении начальник Особого отдела Сухачев пишет: "…рассмотрев дело гражданина де Ладвеза, обвиняемого в службе Колчаку, из дела видно, что де Ладвез по классовому и политическому воззрению и происхождению враг Советской власти". В марте 1920 г. Борис Сергеевич был выслан в Челябинск для заключения в концентрационный лагерь.
29 мая 1920 года на арестанта чиновника военного времени Бориса Сергеевича де Ладвеза заводится открытый лист за № 5803. Так описывается внешность: "Возраст 49 лет, рост 2 аршина 6 вершков (168 см), лицо чистое, глаза серые, волосы, брови, борода, усы черные с проседью, нос обыкновенный. Препровождается из города Ново-Николаевска в г.Челябинск в распоряжение заведующего концентрационным лагерем для содержания под стражей. Без оков"
1 июня 1920 г. Борис Сергеевич поступил в лагерь из Челябинского дома лишения свободы. Чтобы узнать об этом периоде жизни Бориса Сергеевича более подробно я написал в Челябинск в Объединенный Государственный Архив Челябинской области. Оттуда мне пришел ответ и даже копии документов, из которых удалось узнать, что 15 июня 1920 года в Челябинском Губернском Коммунальном отделе заводится дело № 839 на де Ладвеза Бориса Сергеевича. Выдается удостоверение № 338, что тов. де Ладвез состоит на службе в Губкомотделе в должности Заведующего Архитектурной секцией.
Интересно, что, находясь в лагере, Борис Сергеевич пытался быть выше ситуации. Как следует из документов, он стал одним из инициаторов образования из специалистов, заключенных в лагере, Технического бюро и был его председателем.
14 сентября 1920 года, за хорошую работу и поведение он был даже освобожден из лагеря под поручительство № 2380 заведующего Челябинским Губернским коммунальным отделом тов. Капуста. Стал проживать на частной квартире по адресу: ул. Кыштымская, д.7. Работал в губкоммун-отделе и стал преподавать на курсах нарсвязи. Такой деятельный человек не мог оставаться без дела. Работа, вероятно, хоть немного должна была отвлекать его от мрачных мыслей о настоящем и будущем России. Но ничто не могло отвлечь его от мыслей о доме.
16 октября 1920 года Борис Сергеевич подает заявление на имя заведующего Челябинским Губернским подотделом принудительных работ. В заявлении красивым, убористым почерком он пишет: "…Не моя, конечно, вина, что я родился в дворянской семье, а из моих показаний и анкет видно, что
ни я, ни мои отец и дед никогда не имели собственности и жили исключительно на те средства, которые получали от службы, т.е. принадлежали к трудовой интеллигенции и никогда не были эксплуататорами чужого труда…
Что же касается политических убеждений, то Советская власть не один уже раз заявляла, что она за убеждения не судит и не преследует людей, а судит за выступления и действия, направленные во вред Советской власти. Я же ни в каких партиях и организациях не состоял и не состою и активно против Советской власти не выступал… Моя лояльность по отношению к Советской власти настолько уже выяснилась за время моего пребывания в Челябинском концентрационном лагере и четырехмесячной работе в Губкоммунотделе и Техническом бюро…, что я с 14 сентября сего года освобожден из Челябинского лагеря для жительства на частной квартире…
На основании изложенного ходатайствую перед Особой Комиссией для рассмотрения дел о военнопленных и перебежчиках о полном освобождении меня и командировании в г. Казань, по месту жительства моей семьи, для службы в Советских учреждениях…"
Борис Сергеевич логично и грамотно излагает свои доводы. Советская власть действительно неоднократно заявляла, что за убеждения не судит. Хочется верить и в то, что он честно пишет о лояльности к Советской власти. Ведь в нашем понимании дворянин – человек чести. А если лжет, что не имеет собственности, лжет о лояльности… Но кто посмеет осудить человека, если в дурацких политических играх на карту поставлена его жизнь! Единственная. Неповторимая. Жизнь, в которой так много держит – любимая жена, дети. И так хочется остаток жизни прожить спокойно, в кругу семьи как, вероятно, мечталось.
Может ли мечтать о чем-то человек, живущий в годы великих потрясений, надеяться, что мечты осуществятся? Или все, что остается – это только мечтать. Без надежды на осуществление. Нет. Сильная личность будет действовать для приближения своей мечты. И Борис Сергеевич – действовал. Он продолжал писать.
Комиссия по разбору дел военнопленных и перебежчиков Гражданской войны, созданная 26 октября 1920 года, при Челябинском Губернском подотделе принудительных работ, на основании приказа Реввоенсовета Республики и Народного Комиссариата Внутренних дел от 7 мая 1920 года за № 774 из представителей Реввоентрибунала, Особого отделения № 2 ВЧК Особого Отдела 1-й Армии Труда, Губвоенкомата и подотдела Принудительных работ постановила:
"Рассмотрев материал заключенного Челябинского лагеря принудработ де Ладвеза Бориса Сергеевича, обвиняемого за службу в армии Колчака (как чиновник военного времени), заслушав его личные объяснения, из которого выяснилось, что он был эвакуирован из г. Казани с Топографическим отделом Временным Сибирским Правительством в г. Уфу и другие города, строевых должностей не занимал и при наступлении Красной армии на г. Томск добровольно перешел на сторону последних, в настоящее время работающий по специальности – инженер в Челябинском Техническом бюро, где ни в какой противосоветской агитации не замечен, к работе относится добросовестно, а потому
комиссия нашла возможным освободить де Ладвеза из лагеря принудработ и отправить в Трудовую армию для использования по специальности."
Это была пусть маленькая, но победа!
Тем временем в Казани Бориса Сергеевича очень ждала семья и все надеялись на благополучный исход. Родные обращаются к управделами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевичу за содействием. В Челябинск из Казани приходит телеграмма за подписью Канунова с просьбой откомандировать к постоянному месту службы в Казань межевого инженера Бориса де-Ладвеза.
Но телеграмма осталась без ответа.
25 ноября 1920 года в Челябинск приходит другая телеграмма, на этот раз из Екатеринбурга, за подписью Управделами Сов.трудармии Жукова: "Замнаркомзем ТСР просит откомандировать к постоянному месту службы в его распоряжение в Казань межевого инженера Бориса де Ладвеза. Сообщите причины задержки его вами".
На эту телеграмму из Челябинска дают ответ:"…межевой инженер Борис де Ладвез…не может быть откомандирован в Казань ввиду отсутствия специалистов и исполняемых им массовых работ в губернском масштабе."
Я подчеркнул эти слова потому, что из них понятно, что Борис Сергеевич был действительно нужен новой власти, как специалист. Да и он как бы принял эту власть и хотел быть полезен Отечеству. Никогда ни к какой партии не принадлежащий, он не стремился к какой-то агитации или политическим переворотам. Он просто хотел жить и работать.
9 декабря 1920 года де Ладвез заполняет анкету за № 170 для всех заключенных в концентрационные лагеря по всей территории Российской Советской Республики.
Во второй части анкеты, которая заполняется администрацией заключения, комендант лагеря дает характеристику: "Интеллигент. Физически развит хорошо. Работает в коммунальном хозяйстве. К работе относится хорошо. Поведения хорошего".